Гильдия ветврачей: надо вернуть лицензии на ветеринарную деятельность
07.09.2013
1404
 День ветеринарного работника ежегодно отмечается 31 августа. О проблемах и сложностях в лечении животных и о том, как выбрать клинику и врача для домашнего любимца, рассказал корреспонденту РИА Новости Ирине Зубковой член правления РОО «Гильдия ветеринарных врачей города Москвы», генеральный директор ветеринарной клиники «Центр» Денис Середа.— Денис Сергеевич, трудно работать ветеринарным клиникам в наше время? — Да, мешают две основные проблемы: кадры и административные барьеры в медикаментозном обеспечении. Первая из них существует уже давно. Выпускников ветеринарных вузов и факультетов, приходящих в клинику, приходится учить буквально всему: руками ничего не умеют делать, за исключением тех, кто курса с третьего подрабатывает по специальности. Да и теоретическая подготовка весьма слабая. Вот посмотрите: обычное, «человеческое» медицинское образование построено циклами: внутренние болезни, инфекционные заболевания и так далее, и каждый цикл отрабатывается на практике, в больнице. В подготовке же ветеринарных врачей практика, мягко говоря, слабая. — Почему? — Основа любого образования — материальная база и специалисты. Приличная материальная база есть в считанных единицах вузов, но специалистов, умеющих работать на современном оборудовании, не хватает. В остальных и этого нет, и остается только начитывать теорию, причем по учебникам прошлого века. Поэтому, прежде чем выпускник станет у нас в клинике ветеринарным врачом — а это получится только у половины, — мы его два года учим, периодически он сдает зачеты и экзамены, в конце концов проходит аттестацию. На это подобие медицинской интернатуры тратим много труда и денег, доделывая работу государства за личный счет. — А что за сложности с медикаментозным обеспечением? — Это все новые и новые барьеры, устанавливаемые Госнаркоконтролем. Лекарства, которыми мы пользуемся, одно за другим вносят в списки ограниченно разрешенных к обороту. С 7 августа в списке наркотических и психотропных диазепам — препарат, известный как реланиум. Теперь для его применения нужна лицензия на использование наркотиков. Но диазепам не является ни наркотическим, ни психотропным веществом! Каждый раз при попадании препарата в очередной список нам приходится искать ему замену — но проходит полгода, и найденное лекарство тоже оказывается «ограниченно разрешенным». Спектр лекарств, которыми мы пользуемся, становится все более узким. Из обезболивающих в ветеринарии и вообще разрешен только кетамин, но он тоже в списке наркотических, на его использование нужна лицензия. — Это трудно — получить лицензию на работу с такими препаратами, как реланиум? — Для 90% ветеринарных клиник — нереально. Они физически не смогут создать требуемые условия хранения: отдельная комната с железной дверью, пультовая охрана… У большинства всего две комнаты: в одной ведут прием, в другой что-то хранят. Кроме того, многие работают как индивидуальные предприниматели, так что получить эту лицензию не имеют права в принципе. — Каков зарубежный опыт на этот счет? — Там все проще. В шкафу под замком у врача в кабинете хранятся препараты опийной группы, например, гидроморфон. Они под строгим учетом, ведется журнал. Но использовать даже действительно наркотические препараты можно. У нас же нужно пройти кучу инстанций, вести гору документации, и зачастую это касается вовсе не наркотиков. — Что делать владельцу животного, если питомец заболеет? — Самая сложная проблема — выбрать ветеринарного врача, которому доверяешь. Как правило, потребители не обладают нужной компетенцией для оценки качества услуги. Можно обратить внимание на оборудование, но ведь и высокая оснащенность клиники не гарантирует качества. Помогает в выборе «сарафанное радио» — рекомендации тех, кто уже раньше обращался к тому или иному ветврачу и кому он помог. Но это все очень субъективно. Допустим, у кого-то любимая собака погибла по причинам, не зависящим от врача, но именно его будет винить безутешный хозяин. Медицина вообще наука неточная. Бывает и так: великолепный профессионал не очень общителен, а другой — не очень хороший специалист, но разговаривать, объяснять-рассказывать умеет замечательно. В таком случае второго «сарафанное радио» отрекомендует выше. — А интернет? — Это тоже «сарафанное радио». Правда, бывает, кто-то «вливает» в сеть положительные отзывы о себе, но это обычно шито белыми нитками и сразу заметно. Зайдите на сайт клиники, поищите топовые ветеринарные центры в Яндексе, в других рейтингах. Но может быть и так, что сайт замечательный, а клиника плохая, или наоборот. Чтобы сориентироваться, надо посетить клинику. Посмотрите на помещение: насколько оно чистое, нет ли неприятных запахов. На приеме — при вас ли вскрыли ампулу или набрали лекарство в шприц из уже открытой, а то и вовсе принесли полный шприц из соседней комнаты? В этом отношении все как и в «человеческой» клинике. — Но в профессиональной среде знают, кто чего стоит? — Да, бывает, ко мне приходят люди с умирающим зверем: «Помогите, мы два месяца лечились там-то и там-то, но нам не понравилось». А животное уже в критическом состоянии, и если оно, не дай бог, погибнет, то виноватыми сочтут нас, никто и не вспомнит, что два месяца с ним непонятно где делали непонятно что. Есть анекдотические примеры: в Гильдию ветеринарных врачей обратились с жалобой люди, вызывавшие врача на дом стерилизовать кошку. По телефону им сообщили, что операция будет стоить семь тысяч рублей, а в итоге с них потребовали 23 тысячи. Смотрим счет — и челюсть отвисает. В дополнение к «цене операции» с них взяли деньги за разрез — пять сантиметров, по тысяче рублей за сантиметр; за наложение десяти швов — по столько-то за каждый… Но без разреза и швов операция невозможна, она не может быть «отдельно» от них! Исключительная недобросовестность горе-специалистов. Вот почему я считаю необходимым вернуть лицензирование ветеринарной деятельности. — Сейчас лицензий нет? — Их отменили несколько лет назад, и на тот момент это было правильно — уж очень высока была степень коррупции, все зависело от чиновника и от твоих личных взаимоотношений с ним. Но сейчас пожинаем плоды: расплодилось множество ветеринарных клиник сомнительного свойства, непонятно, кто там работает. Ведь теперь любой, даже не имея диплома, может назвать себя ветеринарным врачом и клинику открыть. Нет нормативных документов, которые могли бы как-то регулировать это. — Но в государственных-то клиниках не может быть работников без образования? — Думаю, государственных ветклиник, занимающихся лечебным делом, быть вообще не должно. Их и нет нигде в мире, кроме как на постсоветском пространстве. Это же нелогично: содержать их на деньги налогоплательщиков, даже тех, кто не любит кошек и собак. Да еще и давать им, в нарушение антимонопольного законодательства, конкурентные преимущества: льготные тарифы по аренде и коммунальным услугам и другие преференции, покупать для них дорогостоящее оборудование за счет бюджета. Да, государственная ветеринарная служба должна заниматься пищевой безопасностью, у нее должны быть надзорные функции, но лечебное дело — не ее задача. — Надзорные? В том числе и за качеством работы ветеринарных врачей? — Нет, для такого контроля нужно как минимум вернуть лицензирование. Но в других странах государство делегирует часть своих полномочий профессиональным сообществам, которые, в свою очередь, контролируют уровень подготовки специалистов. В США практикующий ветврач обязан за год набрать определенное количество часов повышения квалификации, иначе ему лицензию не продлят, он не сможет работать. У нас же — правовой вакуум. По закону, каждый ветеринарный врач раз в пять лет должен проходить курсы повышения квалификации. Но если не пройдет, то никакого наказания не предусмотрено. — На Западе за плохую работу исключают из профессиональной ассоциации. — Это на Западе. У нас это было бы идеальным вариантом, но сейчас это не так. Ветеринарные сообщества разрозненны и трудно контактируют между собой, только в Петербурге пять ветеринарных ассоциаций. Да и государство пока что не готово делиться с нами полномочиями по регулированию рынка, так что разрабатывать стандарты качества оказываемой услуги ни наша гильдия, ни другие профсообщества не могут. Точнее, могут, но это бесполезно: никто не обязан с ними соглашаться. Это никак не подкреплено нормативно-правовой базой. — Чем же занимаются профессиональные сообщества — ваша гильдия, например? — Основная задача, которую мы перед собой ставим, — повышение уровня ветеринарных специалистов. Организуем образовательные семинары, приглашаем иностранных коллег – из Евросоюза, из Америки. Устраиваем конференции и мастер-классы для врачей, бизнес-тренинги для владельцев клиник, главных врачей. Сотрудничаем с Министерством сельского хозяйства и с Ассоциацией практикующих ветеринарных врачей; наши представители входят в комиссию по ветеринарии при «ОПОРЕ России». В общем, стараемся выходить на диалог с государством и надеемся, что в итоге из этого что-то хорошее получится. Порядка в нашей сфере будет больше. По материалам РИА Новости |
Теги:
Читайте также
Комментарии (0) | |